Из представленных в таблице данных видно, что вклады населения не были обеспечены товарными запасами: на эти деньги просто ничего нельзя было купить. Причем советское руководство умело поддерживало иллюзию наличия у граждан больших накоплений тем, что у людей периодически появлялась возможность купить полезные для них вещи по фиксированным ценам. Люди видели: если долго-долго стоять в очереди, завести нужные связи, еще чуть-чуть доплатить кому надо, то можно превратить свои сбережения в товары и услуги. Надо чуть-чуть подождать и все будет хорошо. Проблем состояла в том, что если бы они захотели реализовать свое право поменять деньги на товары одновременно — у них ничего бы не вышло. Даже на черном рынке цены бы взвились до небес, если бы советские граждане перестали терпеливо ждать светлого будущего и захотели «отоварить» свои сбережения. При этом советское государство не чуралось залезать к собственным гражданам в карман. По оценкам Всемирного Банка, в 1991 году дефицит бюджета РСФСР составил 30,9% ВВП. Этот дефицит был профинансирован за счет вынужденных сбережений населения и предприятий: денежно-кредитная система получила от предприятий ресурсы в размере 10,3% ВВП, ресурсы в объеме 22,1% ВВП поступили из вкладов населения². При этом некоторые экономисты, в отличие от А. Н. Илларионова, критикуют правительство Е. Т. Гайдара вовсе не за то, что «оно ограбило население, а за то, что «министры не рассказали всю правду о катастрофическом состоянии государственных финансов», что крайне негативно сказалось на имидже кабинета³. Однако и этот упрек, на наш взгляд, несправедлив: если бы реформаторы говорили о том, что накопления ничего не стоят и их фактически нет в конце 1991 г. — начале 1992 г., то это вызвало бы лишь дополнительное «бегство от денег» и инфляционный всплеск, а потом, сколько бы они об этом ни говорили, их уже никто не хотел услышать. Тем не менее, в 1992 году денег на выплату вкладов граждан просто-напросто не было. Если бы вклады не были фантиками, они бы не потеряли свою покупательскую способность после либерализации цен.

А.Н. Илларионов обвиняет Е. Т. Гайдара в том, что тот, якобы, отказался от выплат по вкладам граждан в Сбербанке⁴. Однако в реальности ситуация со сбережениями россиян была несколько иной. Поразительно, что вина за уничтожение вкладов населения в массовом сознании ложится на Е. Т. Гайдара, в то время как единственным виновником этого была позднесоветская элита, а Е. Т. Гайдар только имел мужество принять доставшиеся ему в наследство от СССР проблемы.

Во-первых, как было показано выше, именно советское руководство создало у населения иллюзию того, что у них на счетах хранятся значительные сбережения, в то время как на самом деле дефицит товаров делал накопленные средства бессмысленными фантиками.
Во-вторых, не имея мужества либерализовать цены, советское руководство предпочло грабеж населения «в ручном режиме»:

• 22 января 1991 года граждане, накапливавшие наличные деньги, были наказаны решением обменять денежные знаки Госбанка СССР достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 года на денежные знаки других достоинств и на банкноты 50- и 100-рублевого достоинства образца 1991 года⁵. При этом обмен наличности в сумме до 1 тысячи рублей осуществлялся только в течение трех дней — со среды по пятницу 23−25 января. До конца марта можно было поменять деньги уже в специальных комиссиях, которые рассматривали каждый неуложенный в отведенные сроки случай в отдельности (командировка, экспедиция, состояние здоровья и прочее). Одновременно необходимо было доказать, откуда у человека взялась сумма свыше 1 тысячи рублей;
• граждане, хранившие деньги во вкладах, фактически лишилось к ним доступа (в месяц можно было снять наличными не больше 500 руб.)⁶;
• затем союзное правительство единовременно повысило цены⁷, после чего разморозило вклады населения⁸

Испугавшись политической ответственности за обесценение вкладов, советское руководство приняло решение о компенсации населению потерь от обесценения сбережений в связи с единовременным повышением цен⁹. Так как цены либерализованы не были, и товаров больше не стало, на эту компенсацию ничего нельзя было купить. Поэтому во избежание крайне неприятной ситуации, когда население попытается забрать из банка компенсацию и не сможет на нее ничего купить, на всякий случай эта компенсация была перечислена на обособленный счет, снятие денег с которого было разрешено только по прошествии трех лет. Иными словами, советское руководство металось между экономической необходимостью признать тот факт, что вклады населения, по сути, являлись фикцией, и политической невозможностью это сделать.

Либерализация цен в начале 1992 года сняла «инфляционный навес» в российской экономике. Вклады стали стоить ровно столько, сколько должны были в условиях полного развала экономической системы. Никакого смысла в замораживании вкладов больше не было. Именно тогда, вопреки общераспространенному мнению о том, что реформаторы «заморозили вклады населения» (см. вставку), 27 февраля 1992 года Президент России Борис Николаевич Ельцин подписал Указ № 196 «О снятии ограничений на использование средств населения на специальных счетах в Сберегательном банке Российской Федерации». 30 марта 1992 г. были разморожены счета компенсаций, на чем история замораживания вкладов в сберкассах была окончательно завершена¹⁰.

Безусловно, у миллионов российских граждан осталась незаживающая рана инфляционного обесценения советских денежных сбережений безотносительно к тому, хранились они на счете в сберкассе или в тумбочке дома. Однако нельзя забывать, что именно скрытая инфляция времен Перестройки в значительной мере эти самые сбережения во многом и создала. Вопреки распространенному мифу, Правительство 1992 года признало внутренний долг (открыло доступ населения к вкладам). Поэтому ошибочно говорить, что после начала радикальных преобразований государство отказалось от своих обязательств перед гражданами

Зададимся вопросом, а могло ли правительство Гайдара сделать что-то по-другому. Гипотетически, конечно, могло. Вот три альтернативных варианта действий правительства.

Первый вариант: «гонка наперегонки с инфляцией в пропасть». Правительство могло начать постоянно индексировать величину вкладов на инфляцию, никак не ограничивая права населения по доступу к вкладам. Очевидно, что при сохраняющемся товарном дефиците и огромном объеме накоплений (около 50% ВВП)¹¹ население, принеся даже часть этих средств на товарный рынок, спровоцировало бы сильнейший рост цен. Государство вынуждено было бы проиндексировать вклады в соответствии с ростом цен, что еще больше увеличило бы денежную массу и подстегнуло бы дальнейший рост цен. В итоге государство, защищая вклады населения от инфляции, ввергло бы страну в пучину гиперинфляции настолько сильной, что за деньги нельзя было бы купить еду, а это уже прямой путь к голоду и распаду страны, когда каждый регион старался бы «не выпускать товары за свои границы». Очевидно, это не лучший сценарий.

Второй вариант: «отложить выплату до лучших времен». Правительство могло ограничить доступ населения к вкладам, индексируя их по инфляции, отложив выплату по вкладам до лучших времен. Такой подход не приводил бы к немедленной инфляционной расплате, но таил бы в себе значительные политико-экономические риски в будущем. По сути, инфляционный всплеск откладывался бы на неопределенное будущее — правительство передало бы бомбу замедленного действия будущим поколениям. Так, в 1998 году при индексации накоплений на инфляцию они бы составили около 60% ВВП, то есть даже по прошествии 7 лет «допускать» население до выплаты вкладов без риска сорваться в гиперинфляцию было бы нельзя. Даже после последовавших затем 12 лет экономического роста индексация вкладов по инфляции сократила бы их до 14% ВВП в 2011 г. Увеличение расходов государства на 14% ВВП неизбежно привело бы к инфляционному всплеску. В результате одноактный доступ населения к вкладам, проиндексированным на инфляцию, невозможен без инфляционного всплеска даже по прошествии 20 лет. Единственный путь — выплачивать по чуть-чуть, постоянно соразмеряя возможности бюджета и инфляционные риски. То есть только волюнтаристски, «в ручном режиме». Но такой подход, в свою очередь, несет огромные политические риски: перед каждыми выборами вопрос о том, насколько размораживать вклады, стал бы центральным местом дискуссии. Как показывает исторический опыт, ничего хорошего в результате такой дискуссии получиться не может. Приведем лишь два примера:

1. Германия 1930-х г. «Роль экономической демагогии нацистов в их приходе к власти в 1933 г. нельзя недооценивать. Антисемитизм, радикальный национализм, ксенофобия всегда были элементами мышления лидеров Национал-социалистической рабочей партии Германии. Но до 1937 г. они осторожно использовали связанные с этими настроениями лозунги. Апелляция к чувствам германских собственников, потерявших сбережения, была эффективным политическим оружием. И сегодня те, кто обещает восстановить вклады, обесценившиеся во время финансовой катастрофы Советского Союза, дословно повторяют геббельсовскую риторику начала 1930-х годов. Придя к власти, вклады нацисты не восстановили. Они привели страну к войне и еще одной денежной катастрофе, за которую потом был вынужден был отвечать отец немецкой экономической реформы — министр финансов ФРГ Л. Эрхард, разморозивший цены в 1948 г. Но это случилось позже»¹².
2. Украина 2008 г. «Закон, гарантирующий гражданам Украины компенсации за потерянные вкладов в Сбербанке СССР, был принят Верховной Радой еще в середине 1990-х годов. Тогда была зафиксирована задолженность перед вкладчиками в размере 131,96 миллиарда гривен (около 16 миллиардов долларов). До 2008 года государство выплатило гражданам в качестве компенсаций около девяти миллиардов гривен (около миллиарда долларов, то есть около 6% от общего объема). В 2008 году по решению правительства, которое тогда возглавляла Юлия Тимошенко, выплаты были активизированы. На соответствующие цели из бюджета было выделено шесть миллиардов гривен (около 740 миллионов долларов — менее 5% от общего объема первоначальных накоплений). При этом Тимошенко предложила выплачивать вкладчикам по тысяче гривен вне зависимости от суммы потерянного вклада (за это компенсации стали называть «юлиной тысячей»)¹³. Этого оказалось достаточно, чтобы разогнать инфляцию до 22,3%. В 2009 году выплаты были приостановлены в связи с экономическим кризисом.

Согласитесь, тоже не самые лучшие примеры: безудержный популизм, неизбежный всплеск инфляции как плата за отказ населения и элиты признать очевидное. Мы искренне надеемся, что Андрей Николаевич не призывает повторять украинские экономические эксперименты и не является поклонником геббельсовской риторики.

А вот пример ответственной денежно-кредитной политики.
Третий вариант: «остановить инфляцию любой ценой». В ночь на 21 июня 1948 г. администрация ФРГ объявила о вводе новой валюты — дойчмарки. Каждый гражданин получил по 40 новых марок, потом к ним добавили еще 20, пенсии, заработная плата, квартирные платежи пересчитывались по курсу 1:1. Половина наличных денег и сбережений обменивались по курсу 1:10, вторая временно замораживалась с последующим обменом по курсу 1:20. Все предприятия получали средства для выплаты первой заработной платы, но в дальнейшем они должны были работать за счет своей выручки. Эти меры позволили мгновенно возвратить давно утраченную ценность денег и резко сократить объем денежной массы¹⁴. Инфляционный всплеск в январе-феврале 1992 года обесценил накопления, находящиеся на спецсчетах в 3,5 раза, остальные средства были доступны гражданам на момент начала либерализации цен. Следовательно, Л. Эрхард с его 10 и 20 кратным сокращением накоплений несчастных немцев «в ручном режиме» поступил гораздо жестче и более «дирижистски», чем Егор Тимурович Гайдар, который предоставил рынку определить, чего стоят советские накопления. Однако немцы считают Эрхарда автором германского экономического чуда и не вспоминают ему уничтожение накоплений, потому что понимают: другого способа надежно справиться с инфляцией у него попросту не было. Мог ли Гайдар поступить, как Эрхард, «в ручном режиме» обнулив советские накопления, чтобы «снять инфляционный навес», созданный перестройкой, для обеспечения более умеренного роста цен. Очевидно, что не мог: у всех в памяти была грабительская павловская реформа, которая во многом подорвала популярность советской власти. Придя к власти на волне революционных ожиданий, реформаторы не могли позволить себе начать с того, чтобы своими руками уничтожить накопления, поэтому они пошли на максимально мягкий для людей вариант полного, практически немедленного доступа к накоплениям. Цена такого выбора — более высокая инфляция, но реформаторы не могли не заплатить эту цену.

Таким образом, все рассмотренные нами гипотетические варианты либо вели к гиперинфляции, либо были политически невозможны. Решение правительства Гайдара о «разморозке» вкладов при отсутствии какой-либо компенсации за инфляцию было самым рыночным, самым щадящим по отношению к накоплениям из вариантов, не предполагающих экономический коллапс, и самым жестким с точки зрения обуздания инфляции из политически возможных альтернатив.

Подведем итоги. А. Н. Илларионов утверждает: «Вклады — частная собственность. Они были у десятков миллионов граждан России. Эту частную собственность ликвидировал ряд правительств — не только гайдаровское. Но легализовал ее уничтожение, отказавшись от компенсаций, Гайдар. Отказавшись от признания внутреннего госдолга (вклады в сбербанке), Гайдар одновременно признал внешний государственный долг, тем самым продемонстрировав двойной подход к двум группам кредиторов российского государства и свои преференции»¹⁵.

Из приведенных выше фактов видно, что в этой фразе почти каждое слово либо ложь, либо популистская глупость:

1. правительство Е. Т. Гайдара не легализовало уничтожение собственности, а только либерализовало цены, после чего не Гайдар, а сам рынок показал, чего стоят накопления советских граждан: они стоили ровно столько, сколько можно купить на социалистические иллюзии;
2. Е.Т. Гайдар и Б. Н. Ельцин не отказались от компенсаций, напротив, они открыли гражданам доступ к компенсационным счетам, в котором людям ранее было отказано советским руководством на срок в 3 года;
3. ни в одной стране мира у государства нет обязательств по сохранению реальной стоимости вкладов населения в банках, такого рода гарантии в рыночной экономике невозможны;
4. правительство Е. Т. Гайдара признало внутренний долг (разморозило вклады населения) наравне с внешним.

По сути, Е. Т. Гайдар несправедливо расплатился своей репутацией за то, что позднесоветское руководство так и не решилось осуществить либерализацию цен, постоянно создавало иллюзии у граждан, что у них есть огромные накопления, а на самом деле проело даже то немногое, чего эти накопления стоили.