Для большинства сторонников и противников либеральных реформ в России ответ на этот вопрос очевиден. Как кто? Конечно, правительство Е. Т. Гайдара приняло решение о либерализации цен со 2 января 1992 г. Однако этот казалось бы очевидный факт подвергается сомнению со стороны А. Н. Илларионова:

«Е. Гайдар не являлся автором оригинальной идеи о либерализации цен¹»;

«Е. Гайдар не принял ни одного решения о либерализации цен… Ему не принадлежит приоритет в выработке этой идеи. Поначалу он возражал даже против освобождения цен в 1991 г. — начале 1992 г. и предлагал отложить его до июля 1992 г. Подписи Гайдара нет под соответствующими решениями российских властей. Фактически осуществленный вариант либерализации цен в своих главных чертах — по существу и этапам — не соответствовал тому, что Гайдар предлагал на первом заседании российского правительства 15 ноября 1991 г.»²

Е.Т. Гайдар всячески тормозил процесс либерализации. «В последующем — в 1992 г. — Гайдар не решился на либерализацию цен на продукты питания, остававшиеся еще регулируемыми… Даже тогда, когда все полномочия по либерализации цен на базовые продукты питания оказались в руках Е. Гайдара, он не решился их освобождать, а передал право контроля над ними властям регионов. В соответствии с решениями, принятыми российскими властями, цены на базовые продукты — хлеб, молоко, кефир, творог, основные виды детского питания, соль, сахар, масло растительное, а также на водку — 2 января 1992 г. освобождены не были, они продолжали оставаться регулируемыми. Несмотря на то, что эти продукты продолжали оставаться для людей труднодоступными, несмотря на то, что продуктов с регулируемыми ценами оставалось относительно немного по сравнению с продуктами, реализуемыми по свободным ценам, несмотря на то, что Е. Гайдар обладал всеми необходимыми для принятия такого решения полномочиями, он не решился освободить оставшиеся регулируемыми цены. Он передал право регулирования и освобождения этих цен местным руководителям. Сам же со стороны хладнокровно наблюдал за тем, как корчится в муках население регионов, властям которых не хватало либо понимания, либо решимости, либо того и другого для принятия необходимых решений³».

Данной критике присуще некоторое внутреннее противоречие. Если Е. Т. Гайдар «не принял ни одного решения о либерализации цен», то почему на него возлагается ответственность за неполную либерализацию? Он же решений не принимал. Тем не менее, мы оценим справедливость каждого из приведенных суждений по отдельности.

Е.Т. Гайдар — не автор идеи, но тот, кто взял на себя ответственность за ее реализацию
Действительно, Е. Гайдар не являлся автором этой идеи: он родился уже после того, как либерализация цен стала компонентой экономической политики многих стран с рыночной экономикой. Например, важнейшей составляющей преобразований, осуществлявшихся Людвигом Эрхардом в Германии в конце 1940-х годов (Е.Т. Гайдар родился 19 марта 1956 г.), была радикальная либерализация цен. Серхио де ла Куадро, один из авторов чилийского экономического чуда, в середине 1970-х годов начал реформы именно с либерализации цен. Эта же мера осуществлялась и во всех без исключения странах СЭВ, начавших после 1989 года переход к рынку. В этом плане Правительство 1992 года не изобретало велосипед. Основная заслуга Е. Т. Гайдара состоит в том, что он взял на себя ответственность за проведение этой непопулярной, но жизненно необходимой для страны меры. Никто до него не решался взять ответственность на себя. Цены были освобождены только после формирования кабинета реформаторов, которое юридически до июня 1992 года возглавлял Б. Н. Ельцин, но главным экономическим идеологом которого всегда был Е. Т. Гайдар. Освободив цены, Ельцин и Гайдар заложили первый кирпичик рыночной экономики.

Кто принимал решение о либерализации цен?
Решение о либерализации цен было принято главой российского государства Б. Н. Ельциным и Указ Президента РСФСР от 03.12.1991 № 297 «О мерах по либерализации цен» был подписан, как ни покажется это странным А. Н. Илларионову, Президентом РСФСР Б.Н. Ельциным⁴. Обычно президентские указы подписывают президенты, а не заместители Председателей Правительства по вопросам экономической политики (именно такую должность занимал Е. Т. Гайдар на момент либерализации цен). Нет ничего неожиданного и в том, что Постановление Правительства РСФСР от 19 декабря 1991. № 55 «О мерах по либерализации цен» подписал не Е. Т. Гайдар, а занимавший тогда более высокий пост первого заместителя Председателя Правительства РСФСР Г. Бурбулис⁵. Вместе с тем, именно Е. Т. Гайдару принадлежит ключевая роль в выработке и реализации данного решения. Егор Тимурович визировал практически все документы, связанные с либерализацией цен. Кроме А. Н. Илларионова, этот факт никем не подвергается сомнению. Об этом пишут как сторонники, так и противники Е. Т. Гайдара и его реформ. Приведем слова человека, о котором А. Н. Илларионов всегда высказывался с большим уважением⁶. Речь идет о Борисе Федорове, возглавлявшем в 1993 году министерство финансов. По мнению А. Н. Илларионова, отношения Федорова и Гайдара были очень непростыми⁷. Так вот, Б. Федоров полагает, что именно Е. Т. Гайдар убедил президента пойти на либерализацию цен: «Тем не менее, именно Егор Гайдар предпринял действия, которые обеспечили ему место в истории. Именно он убедил Ельцина пойти на либерализацию основной массы цен, что окончательно взорвало плановую экономику. Гайдар решился на временную полную свободу торговли (на улицы вышли торговать миллионы людей), плавающий валютный курс, введение унифицированной налоговой системы (до этого дня для каждой отрасли и каждого предприятия был свой налоговый режим)… Конечно, хотелось бы, чтобы все это было сделано лучше, с более детальной проработкой, но история не терпит сослагательного наклонения… Именно Гайдаром — в начале 1992 года — был проведен ряд мер, которые заложили основу реформирования российской экономики⁸». Хочется спросить А. Н. Илларионова, считает ли он, что Борис Федоров лукавил, отдавая должное Е. Т. Гайдару?

Либерализация цен — немедленная или отложенная?
В ноябре 1992 г. кабинет министров и лично Е. Т. Гайдар планировали поэтапный вариант либерализации цен:

• с января провести частичную либерализацию цен, позволявшую адаптировать экономику к рыночным реалиям;
• с 1 июля 1992 года ввести российскую национальную валюту, перевести отношения с центральными банками государств, объявивших о своей независимости, на корреспондентские счета (для проведения этой операции требовалось около полугода);
• провести полную либерализацию цен и ввести конвертируемость рубля по текущим операциям.

Обеспечение контроля над денежной массой во время либерализации цен позволило бы минимизировать размер инфляционного скачка после отпуска цен. Правительство могло бы эффективно проводить жесткую денежно-кредитную и бюджетную политику, не опасаясь, что все усилия будут сведены к нулю тем, что неподконтрольные банки союзных республик в этот момент решат «напечатать» побольше рублей. Именно стремлением оградить российскую экономику от воздействия «печатного станка» союзных государств было обусловлено стремление Е. Т. Гайдара отложить на полгода полную либерализацию цен. Однако этот вариант экономической либерализации оказался невозможным в силу остроты кризиса продовольственного снабжения крупных городов (подробнее см. выше).

Принятие решения об ускоренной либерализации цен еще раз свидетельствует о том, что над страной (вопреки возражениям г-на Илларионова) висела реальная угроза голода. Если бы ситуация с обеспечением продовольствием не была бы столь драматичной, любой вменяемый политик отложил бы проведение этой меры до обеспечения полного контроля над денежно-кредитной системой. Такой контроль позволил бы максимально ограничить рост цен. В российских же условиях правительство Е. Т. Гайдара страшно рисковало: цены могли взлететь до небес, а товары на полках в магазинах могли так и не появиться, из-за того, что у населения не было бы веры в российский рубль, отсутствие которой обусловливалось, в том числе и тем, что союзные республики могли «печатать» их столько, сколько душе угодно.
Таким образом, из-за остроты продовольственного кризиса правительство склонилось к варианту проведения полномасштабной либерализации задолго до обеспечения надежного контроля над денежным обращением⁹. Это еще раз подчеркивает, что Егор Тимурович проводил реформы не по учебникам, а постоянно соразмеряя темп, очередность и глубину преобразований с динамично меняющейся ситуацией в стране.

Либерализация цен — полная или частичная?
Кабинету 1992 года не удалось осуществить столь же глубокую либерализацию, как, например, правительству Лешека Бальцеровича в Польше. Так, не были либерализованы цены на нефть, газ, железнодорожные перевозки¹⁰, что подогревало инфляционные ожидания. Долгое время существовала разница между ценами в государственной и частной торговле, в легальных и «серых» торговых операциях, а также между ценами в различных регионах. Одним из главных барьеров экономической либерализации стало сопротивление региональных властей, желавших «снимать» административную ренту. Мэры крупных городов уже весной 1992 года начали всячески ограничивать свободу торговли, несмотря на то, что она была гарантирована президентским указом — законодательным актом более высокого уровня. Чиновники местных администраций инициировали введение множества лицензий и разрешений, необходимых малым и средним предприятиям для выхода на рынок. В результате граждане получили множество препон предпринимательской деятельности, а низовая бюрократия — огромное поле для мздоимства¹¹.

Сам Е. Т. Гайдар признавал факт неполной экономической либерализации. «В правительстве шла работа по уточнению списка товаров, цены на которые временно останутся под государственным контролем. Сломать твердо укоренившееся в управленческих структурах и в общественном сознании представление о переходе к рынку прежде всего как о длинном списке товаров с регулируемыми ценами оказалось непросто. Безусловно, в этот список следовало включить товары и услуги наших естественных монополистов: электроэнергия, связь, железнодорожный транспорт, природный газ… Но бессмысленно было делать его обширным. Это неизбежно воспроизвело бы дефицит, и тогда дотации снова легли бы тяжелейшим бременем на бюджет, подстегивая инфляцию и создавая такие ценовые диспропорции, при которых ожидать появления дотируемых товаров в свободной продаже было нереально. В ходе мучительных межведомственных совещаний и согласований мне все время приходилось список урезать, а он, как феникс из пепла, возрождался и даже удлинял свой пышный хвост. Особенно острая борьба велась вокруг двух крупных групп товаров — черных и цветных металлов и мясо-молочных продуктов. Сохранение контроля над ними вывело бы из сферы свободного ценообразования большую часть оборота как потребительских товаров, так и производственных ресурсов. Эту атаку удалось отбить. Но в целом список, окончательно утвержденный на совещании у президента, все-таки оказался явно избыточным. Наиболее серьезные негативные последствия повлекло за собой сохранение государственного регулирования цен не на потребительские товары (к весне оно стало быстро и сравнительно безболезненно свертываться), а в топливно-энергетическом секторе, в первую очередь — на нефть и нефтепродукты. Если я все же согласился отложить на несколько месяцев решение этого вопроса, то главным образом потому, что надвигалась зима и существовала опасность: пока энергетики и потребители будут спорить о ценах, можно заморозить несколько крупных городов¹²».

Приведенная выше цитата показывает, что вокруг либерализации цен шла напряженная борьба, в которой Гайдару пришлось пойти на уступки рад того, чтобы все-таки отпустить цены на большинство товаров в самом начале 1992 года и предоставить кризис снабжения населения товарами народного потребления. О том, насколько ожесточенными были дискуссии о либерализации цен свидетельствует тот факт, что даже в лагере реформаторов были распространены взгляды о необходимости сохранения контроля цен на некоторые товары¹³.

Давление на кабинет, а также высокие социальные риски либерализации цен в условиях отсутствия полного контроля за денежно-кредитной политикой вынудили правительство реформаторов осуществлять либерализацию поэтапно и принимать ряд мер по преодолению продовольственного кризиса «в ручном режиме». При этом неверно сводить все меры правительства лишь к принятию Постановления Правительства РСФСР от 19 декабря 1991. № 55 «О мерах по либерализации цен», в котором был зафиксирован действительно достаточно широкий перечень товаров, цены на которые продолжали регулироваться.

Вот далеко не полный перечень мер, которые были призваны расширить пространство для либерализации цен и облегчить кризис на рынке товаров народного потребления.
От субсидирования импорта к помощи малоимущим. Финансовое равновесие при высокой инфляции и отсутствии доверия к рублю могло наступить далеко не сразу, тогда как население городов необходимо было кормить ежедневно. Средняя заработная плата в России в декабре 1991 года, по официально действующему коммерческому курсу, составляла 7 долларов в месяц. Импортируемое продовольствие, если его реализовать по ценам мирового рынка, было недоступно большинству россиян. Отсюда решение — субсидировать импорт продовольствия до следующего урожая, когда внутренний рынок продуктов питания начнет работать.
Андрей Николаевич критикует Гайдара за то, что тот субсидировал импорт, в том числе, фуражного зерна — дешевле было бы уничтожить российское животноводство и закупать за рубежом мясо¹⁴. Однако в условиях глубочайшего кризиса в снабжении населения продуктами питания, недостатка валюты для покупки мяса за рубежом, давления лоббистов-аграриев вряд ли возможно было отказаться от поддержки импорта, в том числе фуражного зерна. Кроме того, при уничтожении всего поголовья скота пришлось бы закупать не только мясо, но и молоко и молокопродукты, о чем Андрей Николаевич скромно умалчивает. Однако гораздо более важными были бы социальные последствия от полного уничтожения скотоводства в России в 1992 году: выросла бы безработица и алкоголизм на селе. В реальности, к сожалению, этот сценарий во многом реализовался — аграрной номенклатуре удалось затормозить земельную реформу и реформу сельскохозяйственных предприятий, что существенно увеличило издержки переходного периода. Однако Егор Тимурович желал для российского села совершенного другого исхода: он стремился поддержать формирование фермерского сектора экономики. Но для того, чтобы в России могло появиться нормальное рыночное сельское хозяйство, надо было не дать ему полностью погибнуть при переходе к рыночной экономике. Субсидирование импорта фуражного зерна преследовало именно эту цель. Не вина Егора Тимуровича в том, что время, выигранное за счет «анестезии» сельского хозяйства с помощью бюджетных субсидий, было бездарно упущено. Руцкой, отвечавший за сельскохозяйственную реформу, делал все от него зависящее, чтобы ее провалить. / Не упоминает Андрей Николаевич и тот факт, что как только ситуация со снабжением населения продовольствием улучшилась, именно Егор Тимурович выступил инициатором перехода от субсидирования импорта и производства сельскохозяйственной продукции к помощи наименее обеспеченным слоям населения (что полностью согласуется с лучшей мировой практикой). Именно в то время, когда Гайдар находился в правительстве, были приняты следующие решения:

1.  — отменена индексация цен на зерно и другие сельскохозяйственные культуры, поставляемые государству¹⁵;
2.  — отменены дотации на хлеб и введены пособия на хлеб малообеспеченным гражданам¹⁶;
3.  — окончательно отменены импортные субсидии¹⁷.

Очевидно, что субсидирование импорта было временным и вынужденным решением.
Местным органам власти было дано разрешение при необходимости изменять регулируемые розничные цены и отменять установленные ранее предельные коэффициенты повышения цен на:

•  — сахар и молочные продукты¹⁸ (6 января 1992 года);
•  — хлеб, молоко, кефир, творог обезжиренный, сахар, соль, масло растительное, спички (7 марта 1992 года)¹⁹;
•  — спирт и водку (4 мая 1992 года)²⁰.

Руководство регионов по-разному использовало данную возможность. Например, Челябинск и Нижний Новгород быстро использовали свои права по дальнейшей либерализации цен и положение со снабжением населения там быстро улучшилось. Во многих других регионах долгое время сохранялись ограничения на цены, дотирование, талоны, очереди. Децентрализация решения о либерализации цен может, конечно, критиковаться как проявление политической слабости. Вместе с тем, его можно рассматривать в качестве так называемого second best (второго по предпочтительности) решения: если полная либерализация цен по всей стране была политически нереализуемой, целесообразно было децентрализовать политическую ответственность, чтобы использовать и региональный политический ресурс для дальнейшей либерализации цен. Способность к принятию политически возможных (часто компромиссных) решений характеризует Егора Тимуровича как прагматичного реформатора, а не оторванного от реальности прожектера.

Компании, работающие в сфере торговли и общественного питания и находящиеся в частной собственности, получили право свободно формировать цены на отечественные и импортные товары (21 января 1992 г.)²¹. После приватизации сферы торговли данного решение, по сути, уже означало полную либерализацию цен на товары народного потребления.

Либерализация торговли (29 января 1992 г.). Указ Президента Российской Федерации от 29 января 1992 г. N 65 «О свободе торговли» явился важнейшим элементом в деле либерализации цен²². Если в государственной торговле цены на многие товары продолжали регулироваться, то тем важнее было предоставить гражданам возможность продавать и покупать товары вне системы государственной торговли. Это было особенно важно до приватизации магазинов, развернутой весной 1992 г. По сути, значимость либерализации торговли вполне сопоставима с постановлением о либерализации цен: свободные цены без частной торговли не могут работать. А. Н. Илларионов упрекает Е. Т. Гайдара в том, что он не был сторонником свободной торговли²³, однако очевидно, что это не так. Если бы Е. Т. Гайдар не был бы сторонником свободной торговли, то рассматриваемый указ никогда бы не появился. Лоббисты из сферы государственной торговли, терявшие былое всевластие дефицита, местные администрации и милиция, терявшие возможность наживаться на «крышевании» нелегальной частной торговли, легко бы заблокировали принятие данного указа, если бы Е. Т. Гайдар не проталкивал бы данной указ силой своего авторитета.

Либерализация цен на лекарства и изделия медицинского назначения при установлении предельного уровня рентабельности в размере 30% к себестоимости (11 декабря 1992 года)²⁴.

Можно упрекать Егора Тимуровича в том, что было сделано недостаточно много для полной либерализации цен и обеспечения свободной торговли, что решения принимались недостаточно быстро. Но зададимся вопросом, а можно ли было сделать больше? Скорее всего, нет. Ведь после отставки Егора Тимуровича 14 декабря 1992 года и до его возвращения в правительство 18 сентября 1993 года не было принято ни одного решения о расширении пространства свободных цен! Напротив, сразу после ухода Гайдара из правительства была сделана попытка усилить регулирование цен²⁵, установив предельные уровни рентабельности для подавляющего большинства товаров народного потребления, промышленных товаров и сырья. Лишь после вмешательства Гайдара (он лично позвонил Б. Н. Ельцину и просил отменить решение о ценах)²⁶ эту атаку на рынок удалось во многом отбить²⁷. Либерализация цен возобновилась лишь с окончанием кризиса двоевластия и возвращением Гайдара в правительство. Так, 7 октября 1993 года произошла полная либерализация цен на продукты детского питания²⁸.

Таким образом, когда восстанавливается исторический контекст либерализации (отсутствие контроля за денежным обращением, жесточайшее сопротивление лоббистских групп, страх политиков и бюрократов перед социальными издержками либерализации цен и даже банальная необходимость подготовки к отопительному сезону) становится понятным, что выбора у Е. Т. Гайдара практически не было. Либерализация цен обречена была быть быстрой (иначе голод), но неполной (иначе сопротивление было бы столь сильным, что появлялся риск не осуществить либерализацию в необходимые сроки).