А.Н. Илларионов, стараясь принизить роль Е. Т. Гайдара в истории, пытается доказать, что Е. Т. Гайдар не спасал страну от голода на рубеже 1991−1992 гг., потому что такой угрозы не было.

Приведем полностью его аргументацию. «Медицина определяет голод как нехватку в питании энергии и белков, ведущую к гибели людей и отражаемую в росте числа смертей от истощения. Под угрозой голода (недоеданием) понимается недостаток минимального питания для поддержания здорового образа жизни и роста человеческого организма, отражаемый двумя показателями: 1) удельным весом недоедающих людей во всем населении и 2) количеством потребляемых килокалорий на человека в сутки. FAO, WFP, UNEP, другие международные организации предоставляют обширную информацию по странам, где люди страдают от реального голода и настоящего недоедания. В качестве рубежного критерия появления проблемы недоедания считается превышение числом недоедающих людей уровня 5% от всего населения страны. Более серьезная угроза голода возникает тогда, когда этот показатель превышает 25%, очень серьезная угроза — когда он превышает 50% населения. Минимальная суточная потребность в энергии, необходимая для человека (заметно различающаяся по странам) для России 1990−1992 гг. была определена в 1920 ккал.

В России значение первого показателя — удельного веса недоедавших людей в общей численности населения за последние два десятилетия ни разу — ни в 1990—1992 гг., ни в последующие годы — не превышало 5%. Поэтому наша страна в последние десятилетия никогда не входила в списки ни одного международного рейтинга стран, находившихся под угрозой голода. Что же касается второго показателя — суточной энергетической ценности потребляемых продуктов питания на душу населения, то в России в 1990—1992 гг. она составляла 2438−2590 ккал, что более чем на 518−670 ккал (на 27−35%) превышало критерий недоедания, установленный для нашей страны с учетом ее климатических и географических особенностей. Иными словами, ни массового голода, ни его угрозы в начале 1990-х годов в России не было¹".

В этой пространной цитате есть одна важная особенность: А. Н. Илларионов очень изящно объединяет понятия «голод» и «угроза голода». В результате у него получается, что если нет голода, то и угрозы голода тоже нет. Вряд ли с этим можно согласиться. Допустим, Вас сытно накормили, а потом бросили в подземелье, сказав, что это была последняя трапеза в Вашей жизни. Вроде бы Вы еще неголодны, но некоторый дискомфорт от грядущей перспективы, очевидно, появляется.

Перспективы продовольственного снабжения крупных городов в 1991 году были самыми мрачными. Уже в марте 1991 года руководство советского правительства было информировано о тяжелейшем положении со снабжением хлебопродуктами население союзных республик. В то время угроза голода была темой всех совещаниях руководителей разного уровня: «В стране в ближайшее время может сложиться чрезвычайная ситуация со снабжением населения хлебопродуктами, а животноводства — концентрированными — кормами. Ежемесячно на эти цели расходуется около 8 млн. тонн продовольственного и фуражного зерна. По состоянию на 1 марта с.г. остатки его в государственных ресурсах (без учета семян) оцениваются по расчетам специалистов в количестве около 13 млн. тонн, из них почти половина находится в Казахской ССР. Это означает, что запасы продовольственного зерна (кроме Казахстана, где его хватит до нового урожая) будут исчерпаны в конце марта. Уже сегодня крайне тревожное положение с обеспеченностью мукой. При необходимых нормативных ее запасах в 30 дней… Менее чем на 10 суток запасы муки в г. Москве, Ивановской, Тульской, Нижегородской, Тюменской, Свердловской, Читинской, Камчатской и некоторых других областях. Не решают хлебную проблему поступления зерна по импорту. В январе — марте с.г. завезено импортного зерна только 3,7 млн. тонн при намечавшихся поставках 12,4 млн. тонн. Неоднократные поручения руководства страны по усилению отгрузки товарного зерна из Казахской ССР, а также ускорению поставок его по импорту ощутимого влияния на изменение ситуации не оказали²».

Проблема продовольственного снабжения городов еще серьезнее обострилась после провала августовского путча, за которым последовал развал союзных органов государственной власти. Из письма председателя исполнительного комитета Иркутского областного совета народных депутатов Ю. А. Ножикова председателю Совета министров РСФСР И. С. Силаеву: «В Иркутской области сложилась критическая ситуация с обеспечением населения хлебом, мукой, комбикормами из-за отсутствия ресурсов зерна. Срывается по этой причине обеспечение сельского хозяйства концентрированными кормами. В августе 1991 года в область должно было поступить 70 500 тонн зерна, в том числе 30 000 тонн продовольственной пшеницы из Краснодарского края. По состоянию на 20 августа поступило лишь 10 000 тонн пшеницы продовольственной из этого региона. Не получено ни одной тонны фуражного и других видов продовольственного зерна. Это привело к перебоям в торговле хлебом и хлебобулычными изделиями, не отовариваются и выданные населению талоны на муку и крупяные изделия. Остатки продовольственного зерна в области составляют на семь дней, фуражного на четыре дня³». Не знаем, как г-на Илларионова, но большинство людей такие новости, как минимум, встревожили бы.

В советской экономике в условиях отсутствия рыночного ценообразования и порожденного им дефицита деньги играли второстепенную роль, все работало исключительно на силе административного перераспределения, которое, в свою очередь, зиждилось на мощи репрессивного аппарата. Провал путчистов показал, что силовая машина советского государства недееспособна, поэтому у колхозов и совхозов не было никаких стимулов сдавать хлеб государству, а каждый территориальный орган старался придержать продовольствие на своей территории, а не делиться с соседями. Угроза голода — это не отсутствие еды, это отсутствие стимулов обменивать еду⁴. Более того, дефицит товаров и отказ «продавать еду за деньги» вели к экономической и политической дезинтеграции: «Вакуум между неработающим планом и неработающиим рынком жестко стимулирует сепаратизм. Главный мотив — закрыть границы, не выпускать продукты, не выпускать за пределы республики, области, города, района. Талоны потребителей в Москве: чужакам не продают. Талоны потребителей в Подмосковье: здесь, наоборот, не продают москвичам»⁵. По сути, страна стояла в одном шаге от полного распада. Вслед за СССР могла развалиться и Россия. Вначале отказ принимать талоны из соседнего региона, затем запрет выпускать продукты из региона или города, потом введение постов контроля, вооружение этих постов, а там один шаг от вооруженных столкновений между тамбовскими и рязанскими из-за фуры с мукой⁶.
Из доклада Министерства торговли РСФСР об обеспечении населения продовольственными товарами по состоянию на октябрь 1991 года: «В большинстве территорий РСФСР действует талонная система продажи: в 53 на мясопродукты, в 61 — масло животное, более чем в 14 территориях хлеб и хлебобулочные изделия в сельской местности реализуются по спискам и талонам с нормой отпуска от 0,3 до 1 кг, в 64 — крупа и макаронные изделия, в 47 — растительное масло, в 24 — чай, в 63 — водочные изделия.
Сахар реализуется по талонам повсеместно. Мука реализуется по талонам в 18 территориях, в г. Москве и Кемеровской области свободно, а в остальных территориях — в розницу не поступает. Следует отметить, что во многих территориях введение талонной системы не сняло напряжения, так как из-за отсутствия ресурсов талоны не отовариваются. Это положение вызвано снижением закупок скота, птицы, молока, уменьшением производства основных продовольственных товаров, а также сокращением поставок из других союзных республик и по импорту. В результате поставка основных продовольственных товаров по РСФСР за 9 месяцев т.г. ожидается по мясопродуктам на уровне 80% к прошлому году, молокопродуктам — 85%, маслу животному — 83%, яйцепродуктам — 88%, рыбопродукции — 80%, маргариновой продукции — 65%, маслу растительному — 73%, чаю — 66%, кондитерскими изделиями — 84%, сахару — 73%⁷»

В ноябре 1991 года правительство Москвы сообщало: «Правительство Москвы доводит до Вашего сведения, что снабжение населения продовольственными товарами продолжает оставаться критическим… Из-за недостаточности ресурсов в объеме 40 тыс. тонн и прекращения отгрузки масла животного с Украины, Эстонии, Латвии и Молдовы торговля им осуществляется периодически, остатки животного масла отсутствуют. По союзному контракту закуплено по импорту 20 тыс. тонн масла животного. Необходимо весь закупленный объем направить в Москву… В январе 1992 г. Москва может остаться без продовольствия⁸». В декабре столь же критичной была ситуация с продовольствием и в Астрахани: «Астрахань на грани голода. Продовольствие на исходе. Отсутствуют запасы муки. Окажите городу продовольственную помощь⁹». Критичность положения со снабжением российских городов усугублялась вынужденным отказом Внешэкономбанка от финансирования закупки импорта: «Ссылаясь на Постановление Совета Министров РСФСР № 439 от 24 августа 1991 года Внешэкономбанк СССР прекратил выдачу гарантий по кредитным обязательствам СССР на закупленное импортное зерно, что может привести к остановке отгрузки зерна инофирмами, срыву выполнения графика завоза его в порты СССР и перерывам снабжения зерном предприятий страны¹⁰».

Из письма председателя комитета по хлебопродуктам президенту РСФСР: «В текущем году в государственные ресурсы из нового урожая закуплено 22 млн. тонн зерна и поступит во втором полугодии по импорту около 4 млн. тонн при годовой потребности 52 млн. тонн. На I января 1992 года в ресурсах его остается 4 млн. тонн или менее месячной потребности. Это самые низкие остатки зерна в республике за последние 50 лет (то есть даже во время Великой Отечественной войны остатки зерна были больше — прим. авт.). Для обеспечения бесперебойного снабжения населения хлебом и животноводства комбикормами до нового урожая недостает 26 млн. тонн зерна, которые должны поступить в РСФСР по импорту. В настоящее время уже заключены контракты с инофирмами на поставку 18 млн. тонн зерна и муки, однако из-за несостоятельности Внешэкономбанка оформление кредитов с крупными поставщикам зерна — США, Германией, Францией — непозволительно затянулось. По этой причине в течение декабря текущего и января-марта 1992 года поставки зерна будут составлять около от ежемесячной потребности в зерне, что может привести к вынужденному сокращению поголовья скота и стада на 25−30% и перебоям в снабжении населения хлебопродуктами в некоторых регионах России. Только срочное принятие мер позволит уйти от надвигающейся катастрофы¹¹».

Положение дел с продовольственным обеспечением в декабре 1991 года хорошо иллюстрируют данные социологического опроса населения, проведенного тогда в 30 городах России. В каждом городе опрашивалось в среднем около 30 человек; им предлагалось оценить по 5-балльной шкале положение по 15 видам продуктов. Подобные опросы и исследования потребительского рынка проводились в то время достаточно регулярно, что косвенно свидетельствует об остроте ситуации¹².