Пандемия обнажила проблемы рыночных инструментов труда и вызвала новую волну критики капитализма. Как государства будут реагировать на эти вызовы?

Я думаю, кризис как лакмусовая бумажка сработал очень здорово. Многие из вещей, которые он проявил, – это те тренды, которые шли уже давно: переход в цифру, новая организация рабочего процесса, особенности дистанционной работы. Это, действительно, очень сильно меняет экономику. Но надо быть аккуратными с терминами. Называть это кризисом капитализма и ругать его – ну, а если не капитализм, то кто? Мы что, перейдем к плановой экономике? Или к феодализму? Выбор у нас небольшой, потому что на самом деле пока что ничего нового не придумано. Так что с точки зрения организации производства капиталистические, а по сути рыночные отношения никуда не денутся.

Другой вопрос – как можно пытаться с помощью институтов компенсировать те недостатки, которые есть у капитализма. В принципе, если мы почитаем страшные истории времен Диккенса, то это звериный оскал капитализма. Однако общество научилось это сглаживать, придумало институты, прежде чего государственные, которые курируют и помогают бедным, пенсионерам, безработным. И ожидать каких-то изменений, скорее всего, надо здесь, а не в отходе от рыночной экономики, потому что в тех странах, которые пытаются отойти от рыночной экономики, проблем больше. А вот как будет организована поддержка людей, прежде всего работников, в новой реальности – это интересно.

Опять же, это все на грани предсказания, но какие-то изменения точно будут. Потому что многие институты, связанные с трудовым законодательством, уже очень устарели. Они построены на идее, что работа идет практически на конвейере, то есть на очень большом предприятии, где есть профсоюзы, можно бойкотировать и так далее. Сейчас все больше людей работает в совершенно других секторах – услуг, экономики знаний, не говоря уже о том, что дистанционная работа на фрилансе вообще не вписывается в идею профсоюза. То есть когда говорят, что работники Убера объединятся в профсоюзы – не объединятся, там организация труда такая, что про профсоюзы можно забыть. А как в ситуации, когда вы не привязаны к конкретному работодателю, защищать права работника? Здесь должны быть совершенно другие подходы. Поэтому все те методы поддержки, которые идут напрямую от государства конкретному человеку, будут играть гораздо большую роль, нежели регуляторные вещи, связанные с увеличением так называемой bargaining power, переговорной силы работника.

У меня есть ощущение, что большинство развитых стран выйдет из этого кризиса (который приведет к увеличению неравенства) с государственными системами, в гораздо большей степени настроенными на адресную денежную помощь конкретным людям. Экстремальный вариант из тех, что рассматриваются, – это безусловный базовый доход. Хотя в чистом виде, в абсолюте это, скорее всего, утопия, просто потому что ни одна страна не может себе такого позволить – давать деньги абсолютно всем своим гражданам. В долгосрочной перспективе для этого надо собирать очень много налогов. То есть какие-то условия должны быть. Но базовость дохода, я подозреваю, будет выражена в том, что общество будет считать, что любой его член должен зарабатывать не меньше суммы Х вне зависимости от того, как он себя ведет. Сейчас много условий – он должен искать работу, как-то напрягаться, показывать, что он хороший член общества, – вот от этого, скорее всего, отойдут.

Одна из опасностей базового дохода видится в том, что если всем давать деньги, то люди ничего не будут делать. Однако все исследования, которые сейчас существуют, говорят, что, безусловно, такие люди будут, но их меньшинство. Конечно, вопрос в размерах: если выдавать по 100 тысяч долларов в год, любой человек расслабится. Но когда разговор идет о разумных деньгах – во всяком случае, в тех экспериментах, которые проводились, речь шла о разумных деньгах, – подавляющее большинство людей не начинает работать меньше. Эффект искажения стимулов от базового дохода по факту оказывается – это проверяли и в Уганде, и в Америке, и в европейских странах – очень небольшим. Поэтому, скорее всего, в каком-то виде к базовому доходу те страны, которые могут себе это позволить, двигаться будут.